Уголовное право, общественное здравоохранение и передача ВИЧ
Во многих странах существует уголовное наказание за поведение, связанное с передачей ВИЧ. Общественное мнение считает наличие подобных статей оправданным, однако на практике они часто связаны с правовыми нарушениями и злоупотреблениями. В докладе Объединенной программы ООН по СПИДу (UNAIDS) приводится анализ подобного законодательства и рекомендации в отношении его. Мы предлагаем вам исполнительное резюме доклада.
Зарегистрировано много случаев привлечения к уголовной ответственности ВИЧ-положительных за различные действия, связанные с передачей ВИЧ-инфекции. В некоторых случаях уголовное обвинение предъявлялось в связи с поведением, которое лишь воспринималось как поведение, грозящее заражением инфекцией, причем наказание иногда было очень суровым. Некоторые органы системы правосудия вносили предложения о введении или изменении законодательства специально для рассмотрения такого поведения. Этот вопрос также рассматривался общественностью и учеными.
Такое развитие событий ставит вопрос о том, правильно ли уголовные законы и уголовное обвинение отражают диктуемые политикой меры, направленные на пресечение поведения, связанного с риском передачи ВИЧ-инфекции. Отдельные судебные дела и их отражение в средствах массовой информации могут формировать общественное мнение, побуждая к принятию таких мер. В то же время существует несколько простых решений этой сложной проблемы; при этом вместо поспешного принятия законов необходим осторожный подход.
Руководящие принципы
При выработке политики в области применения уголовных санкций или принудительных мер в рамках законодательства в области здравоохранения государственные служащие и представители судебной власти должны быть хорошо осведомлены о ряде принципов, а именно:
В основе рационального определения того, когда и на каком основании поведение должно влечь за собой уголовную ответственность, должны лежать наилучшие имеющиеся научные доказательства, касающиеся способов передачи ВИЧ и уровней риска;
Основной целью должно быть предупреждение передачи ВИЧ, и именно этой целью - и никакой иной - должны руководствоваться лица, определяющие политику в данной области.
Любые правовые или политические меры, принимаемые в ответ на ВИЧ/СПИД, в частности, принудительное применение государственной власти, не только должны быть прагматическими с точки зрения охраны здоровья населения в целом, но также должны отвечать международным нормам в области прав человека, в частности принципам не дискриминации и соблюдения надлежащей правовой процедуры;
Действия государства, ущемляющие права человека, должны быть должным образом обоснованы, то есть лица, вырабатывающие политику, должны всегда определять, какие последствия закон или политика будут иметь с точки зрения соблюдения прав человека, отдавая при этом предпочтение "наименее принудительным" мерам в стремлении достичь очевидно обоснованной цели - профилактики передачи инфекции.
Вопросы политики
Существует ряд вопросов, которые следует учитывать при определении политики в области уголовного права в связи с проблемой ВИЧ/СПИДа. Во-первых, лица, вырабатывающие политику, должны учитывать функции уголовного права и определять, будет ли - и в какой мере - криминализация способствовать достижению цели профилактики передачи ВИЧ. Во-вторых, они должны взвесить другие факторы государственной политики, которые могут сдерживать применение уголовных санкций.
Функции уголовного права
Считается, что уголовные санкции выполняют четыре основные функции. Первая функция заключается в том, чтобы лишить правонарушителя возможности нанесения ущерба другому лицу в течение срока заключения. Вторая функция состоит в том, чтобы реабилитировать правонарушителя, предоставив ему (ей) возможность изменить свое поведение в будущем, чтобы избежать нанесения ущерба другим людям. Третья функция заключается в том, чтобы покарать за правонарушение - наказать ради наказания. Четвертая функция состоит в том, чтобы удержать отдельного правонарушителя и других лиц от запрещенного поведения в будущем.
Однако остается неясным, будут ли эти функции в какой-либо мере способствовать профилактике передачи ВИЧ, то есть в лучшем случае они предлагают ограниченное основание для того, чтобы прибегать к уголовному праву в качестве политики реагирования на эпидемию.
Во-первых, помещение человека, инфицированного ВИЧ, в места лишения свободы не исключает распространение вируса - оно может иметь место во время свиданий между супругами или в результате рискованного поведения при общении с другими заключенными. Имеются свидетельства тому, что в условиях тюрьмы поведение с высоким уровнем риска зачастую весьма распространено, частично по причине отсутствия доступа к средствам профилактики, таким как презервативы или стерильный инструментарий для употребления инъекционных наркотиков.
Во-вторых, не существует достаточно веских подтверждений тому, что уголовное наказание обеспечит "реабилитацию" человека и он будет в будущем избегать поведения, связанного с риском передачи ВИЧ. Сексуальная активность и употребление наркотиков представляют собой сложное поведение, на которое очень трудно воздействовать с помощью таких грубых инструментов, как штрафы или тюремное заключение. Существуют другие подходы, которые могут способствовать более устойчивому изменению поведения.
В-третьих, назначение наказания ради самого наказания может быть оправдано только в отношении поведения, которое заслуживает морального осуждения, то есть уголовное право, основанное на такой цели, может на законных основаниях применяться только в отношении ограниченных случаев передачи ВИЧ-инфекции или подвергания риску такой передачи. Какими бы ни были аргументы в пользу назначения уголовного наказания в виде кары, необходимо понимать, что это не связано с первичной целью профилактики передачи ВИЧ. Апеллируя при выработке политики к желанию покарать, мы рискуем апеллировать к предубеждению, усиливая при этом дискриминацию, в частности в контексте той тяжелой стигмы, которая и без того окружает проблему ВИЧ/СПИДа, а также тех людей или группы, с которыми ассоциируется эта проблема.
В-четвертых, неясно, будут ли уголовные санкции на практике действовать как значительный сдерживающий фактор в отношении поведения, которое может привести к передаче ВИЧ. Однако любой эффект скорее всего опять же будет ограниченным и будет касаться только определенного числа случаев. Если мотивированное суждение перевешивается менее рациональными соображениями (например, желанием, страхом или зависимостью) или же если моральная ответственность за благополучие других уже не побудила к изменению поведения, в таком случае маловероятно, что правовой запрет будет оказывать значительное дополнительное действие. Наконец, употребление наркотиков и сексуальная активность никуда не исчезают, несмотря на возможность наказания, а при применении такого наказания загоняются в подполье, что препятствует профилактике ВИЧ и затрудняет доступ к соответствующим мерам по уходу, лечению и поддержке.
Другие аргументы государственной политики
Лица, вырабатывающие политику, должны учитывать другие аргументы, которые подчеркивают необходимость применения взвешенного подхода.
Во-первых, может существовать ряд трудностей для неоспоримого доказательства определенных элементов состава преступления, необходимых для признания лица виновным, например:
-знал ли обвиняемый о наличии у него ВИЧ-инфекции и о путях ее передачи на момент совершения вменяемого ему в вину преступления;
-был ли обвиняемый действительным источником заражения потерпевшего;
-скрыл ли обвиняемый наличие у него ВИЧ-инфекции от потерпевшего.
Ведение документации, связанной с консультированием и тестированием на ВИЧ, может оказаться неадекватным или может отсутствовать в определенных обстоятельствах; причем свидетелей встречи между обвиняемым и потерпевшим чаще всего не окажется.
Во-вторых, лица, вырабатывающие политику, также должны учитывать потенциальные последствия криминализации для инициатив в сфере здравоохранения:
-Введение уголовных законов в связи с ВИЧ или же сенсационно-предубежденное освещение в средствах информации и аналогичные заявления со стороны общественных деятелей по поводу отдельных уголовных обвинений способствуют усилению стигмы, окружающей ВИЧ/СПИД и людей, живущих с этой инфекцией, которых клеймят как "потенциальных преступников" и как угрозу для "широких слоев населения".
-Аналогичным образом неправильное и слишком широкое применение уголовного права также может привести к распространению искаженной информации относительно путей передачи ВИЧ, что ведет к очень серьезным обвинениям и приговорам там, где нет значительного риска передачи инфекции.
-Более того, если человек, знающий о своем положительном ВИЧ-статусе, может быть подвергнут уголовному преследованию, то лица, вырабатывающие политику, должны определить возможность того, что ущерб, наносимый уголовным законом общественному здравоохранению, может, в конечном итоге, перевешивать любой эффект этого закона с точки зрения предупреждения рискованных действий, поскольку применение такого закона может удерживать от прохождения тестирования на ВИЧ.
-Криминализация рискованного поведения, допускаемого лицами, живущими с ВИЧ/СПИДом, может подорвать их доверие к консультантам, если не обеспечить защиту информации, которую они обсуждают с консультантами, и не исключить возможность изъятия такой информации органами полиции и прокуратуры. Компрометация конфиденциальности может привести к последствиям не только в отношении ВИЧ, но также в отношении желания обращаться за медицинской помощью в случае других сексуально передаваемых болезней, наличие которых увеличивает риск передачи ВИЧ-инфекции.
-Криминализация может создавать ложное чувство безопасности у людей, которые имеют (или считают, что они имеют) отрицательный ВИЧ-статус, поскольку некоторые из них могут полагать, что существование уголовного запрета для "других" людей снижает риск от незащищенных половых контактов. Это может подрывать рекомендации системы общественного здравоохранения в отношении того, что каждый человек должен предпринимать меры с целью снижения или исключения действий/поведения, которые могут повышать риск передачи ВИЧ-инфекции.
В-третьих, учитывая стигму, которая по-прежнему окружает ВИЧ, и устойчивый характер дискриминации, связанной с ВИЧ, появляется вероятность того, что уголовные санкции будут применяться непропорционально в отношении социально, культурно и (или) экономически маргинализированных групп. Лица, вырабатывающие политику, обязаны обеспечить такое положение, при котором закон не будет нацелен на наказание людей только по причине наличия у них положительного ВИЧ-статуса, их сексуальной ориентации, участия в проституции, применения запрещенных наркотиков или по причине другого неодобряемого статуса, например, по причине того, что они являются заключенными (или бывшими заключенными) или иммигрантами.
В-четвертых, в отношении женщин и мужчин, имеющих ограниченные возможности для раскрытия своего ВИЧ-статуса и (или) принятия мер предосторожности в целях снижения риска передачи ВИЧ-инфекции, применение уголовного закона в качестве меры в ответ на действия, связанные с риском заражения ВИЧ, в конечном итоге может не обеспечивать защиту. Наоборот, это может оказаться дополнительным бременем для тех, кто вдвойне страдает по причине ВИЧ-инфекции (учитывая сопутствующие ей социальные и экономические издержки), а также по причине своей уязвимости к насилию или жестокому обращению.
Варианты политики
В свете изложенных руководящих принципов и аргументов политики, лица, ответственные за выработку такой политики, должны рассматривать варианты предупреждения передачи ВИЧ, альтернативные криминализации. В качестве альтернативы следует рассматривать законы в области здравоохранения. Если - с учетом сказанного - применение полномочий системы здравоохранения обеспечивает достижение целей, которые, как считается, обеспечиваются в случае применения принципа криминализации, но наносят при этом меньший ущерб инициативам в области здравоохранения и другим важным интересам (таким как право на недискриминацию, соблюдение надлежащей правовой процедуры и частную жизнь), в таком случае применение уголовного права может оказаться необязательным и неоправданным.
Закон в области здравоохранения как альтернатива
Лица, вырабатывающие политику, обязаны учитывать то, каким образом меры вмешательства в области здравоохранении, по сравнению с применением уголовного законодательства, могут обеспечить достижение целей по охране здоровья:
Уголовное право является более предпочтительным для наказания, чем законы в области здравоохранения, однако в условиях наблюдаемой значительной стигматизации и дискриминации необходимо проявлять особую осторожность, чтобы желание покарать в отдельных случаях не определяло государственную политику, особенно если присутствует другие важные аргументы политики, диктующие иной подход.
Что касается цели реабилитации, законодательство в области здравоохранения дает больше возможностей для гибкого применения мер вмешательства. Вместо того чтобы реагировать путем применения обвинения и наказания, полномочия органов системы здравоохранения можно использовать в целях поддержки отдельных лиц, помогая им избегать поведения, которое может привести к передаче ВИЧ инфекции, рассматривая при этом возможные первопричины, такие как наркозависимость или насилие в семье.
В чрезвычайных случаях законодательство в области здравоохранения предлагает принудительные меры вмешательства, которые являются более предпочтительными - и более действенными - по сравнению с мерами уголовного преследования с точки зрения цели лишения дееспособности. Применение полномочий системы здравоохранения может привести к задержанию лица, постоянно допускающего поведение, которое ставит других людей в положение риска, если менее строгие принудительные меры не дают результата, а также к помещению такого лица в условия, где возможности для рискованного поведения будут меньшими по сравнению с тюремными условиями (то есть в условия, где будут присутствовать адекватные медицинские услуги, что лучше служит целям реабилитации).
Наконец, меры вмешательства в рамках системы здравоохранения могут не только оказаться более пригодными для обстоятельств такого отдельного человека, по сравнению с грубым инструментом уголовного преследования; такие меры могут становиться более принудительными по мере необходимости, оставляя в то же время возможность для более тщательного выбора равновесия между индивидуальной свободой и защитой общественного здоровья.
Как и в случае уголовного законодательства, необходимо обеспечить условия для того, чтобы законы в области здравоохранения (в частности, их принудительные положения) не применялись ненадлежащим образом. Учитывая руководящий принцип "чем меньше вмешательство, тем выше эффективность", при осуществлении полномочий системы здравоохранения, меры вмешательства рекомендуется применять дифференцированно - принудительные меры, такие как задержание, следует применять только в качестве крайней меры, обеспечивая при этом необходимые гарантии того, что такие полномочия будут осуществляться надлежащим образом и строго и соответствии с основными принципами, нормами и стандартами в области прав человека.
Применение уголовного законодательства: вопросы для рассмотрения
С учетом сформулированных выше руководящих принципов, лица вырабатывающие политику, должны рассмотреть, по крайней мере, три основных вопроса при определении параметров криминализации.
Следует ли вводить специальное законодательство, связанное с ВИЧ, взамен применения общего законодательства?
Принятие уголовных законов, касающихся ВИЧ, возможно, позволит более четко определить, что именно запрещено, вместо того, чтобы оставлять на усмотрение судов решение вопроса о том, каким образом традиционные составы преступления могут касаться передачи или риска передачи ВИЧ-инфекции, а также и возникновения опасных последствий указанных выше.
В то же время существует много аргументов против принятия специальных законов в связи с ВИЧ-инфекцией. Такие законы могут оказаться излишними, если учитывать существующие наказания, предусмотренные за уголовные правонарушения. Более того, это может просто добавлять новые обвинения, тем самым подрывая возможные преимущества, которые могут вытекать из принятия тщательно проработанного закона. Кроме того, маловероятно, чтобы это усиливало эффект сдерживания по сравнению с эффектом от применения принципов преследования за традиционные уголовные правонарушения. Более того, это позволит выделять людей, живущих с ВИЧ/СПИДом, как потенциальных преступников, что будет способствовать усилению стигмы и дискриминации и будет подрывать другие меры по профилактике и уходу в связи с ВИЧ-инфекцией. В принятых Организацией Объединенных Наций "Международных руководящих принципах по ВИЧ/СПИДу и правам человека" рекомендуется не выделять в особую группу правонарушения, связанные с ВИЧ.
Какие деяния подлежат уголовному запрету?
В тех ситуациях, когда при определении уголовно запрещенного поведения криминализация рассматривается как возможный вариант, более целесообразно преследовать за поведение, которое создает риск передачи инфекции, а не только за поведение, когда передача инфекции фактически состоялась. Закон также должен определить степень риска передачи ВИЧ-инфекции, которая будет подпадать под действие уголовного законодательства. Учитывая руководящие принципы и изложенные выше аргументы политики, с правовой точки зрения криминализация может быть применима только в отношении поведения, которое несет в себе "значительный" риск передачи ВИЧ-инфекции. Распространение уголовного законодательства на действия, которые не представляют значительного риска передачи ВИЧ-инфекции, приведет к следующему:
-Применение уголовных санкций станет носить тривиальный характер;
-К назначению суровых наказаний, непропорциональных возможному правонарушению;
-К дискриминации обвиняемого на основании его (ее) ВИЧ-статуса, а не на основании его (ее) поведения;
-К тому, что основная цель - профилактика передачи ВИЧ-инфекции - не будет реализовываться;
-К фактическому подрыву усилий по профилактике ВИЧ-инфекции вследствие укоренения неправильного представления о том, что такое поведение должно нести в себе значительный риск передачи ВИЧ-инфекции.
При определении того, что следует считать "значительным" риском передачи ВИЧ-инфекции с точки зрения уголовной ответственности, необходимо руководствовать обоснованными данными, касающимися уровня риска, сопоставимого с различным действиями. Принцип сдержанности при применении принудительных мер предполагает, что уголовный закон наиболее целесообразно применять в отношении тех действий, которые действительно несут в себе самый высокий риск передачи ВИЧ-инфекции, но не в отношении действий, которые влекут за собой низкий и чрезвычайно малый риск.
Поведение, которое влечет за собой риск передачи ВИЧ-инфекции, может быть либо принудительным (напр. изнасилование), либо может представлять собой действие, на которое участники дают видимое согласие (напр., секс по обоюдному согласию, общее пользование инъекционным инструментарием). Как следует рассматривать такое поведение с точки зрения закона?
Более того, поскольку поведение с применением физического насилия является преступным само по себе независимо от того, несет ли оно в себе какой-либо риск ВИЧ-инфицирования, ВИЧ-статус правонарушителя не имеет значения при определении того, было совершено преступление или нет. Если положительный ВИЧ-статус правонарушителя следует рассматривать как "отягчающий" фактор в связи с присутствием дополнительного риска причинения вреда, в таком случае это должно основываться на веских доказательствах того, что такой дополнительный значительный риск присутствовал.
Более серьезные обвинения и более суровые наказания не могут основываться исключительно на том факте, что обвиняемый является ВИЧ-инфицированным. При отсутствии такого доказательства это будет представлять собой неоправданную дискриминацию.
Применение уголовного законодательства в отношении действия на основе видимого согласия, несущего в себе риск передачи ВИЧ-инфекции (напр., секс, общее использование инъекционным инструментарием), является более сложным случаем. Вопрос здесь заключается в значении слова "согласие". Половой акт с любым партером всегда несет в себе определенный риск причинения меньшего или большего вреда - будь то нежелательная беременность или заболевание.
В отличие от случая принудительного секса, который должен влечь за собой уголовную ответственность, лицу, совершающему половой акт без принуждения, необязательно знать ВИЧ-статус своего партнера по сексу для того, чтобы сделать осмысленный выбор. Он или она могут отказаться от определенных видов полового акта для того, чтобы избежать повышенного риска, который могут нести в себе такие акты, могут использовать профилактические меры для снижения этого риска до приемлемого для них уровня (например, воспользоваться презервативом) или могут выбрать незащищенный секс, осознавая при этом, что риск передачи ВИЧ-инфекции может присутствовать.
Если лицо знает о положительном ВИЧ-статусе своего партнера, когда он (она) дает согласие на участие в определенных, связанных с риском действиях, в таком случае - при отсутствии принуждения - нет оснований для предъявления уголовного обвинения в отношении ВИЧ-инфицированного лица.
В то же время является ли уголовным преступлением со стороны лица, которое знает о наличии у него ВИЧ-инфекции, получение "согласия" партнера на поведение, включающее риск передачи ВИЧ-инфекции, при помощи обмана - то есть, путем активного искажения факта или заявления о том, что он (она) не является ВИЧ-инфицированным? Должна ли уголовная ответственность простираться еще дальше, включая в себя случаи простого сокрытия положительного ВИЧ-статуса от другого лица, участвующего в действиях, ставящих его (ее) в положение риска инфицирования?
Настоящий документ, касающийся принципов политики, допускает применение уголовных санкций в случае обмана, в то же время простое сокрытие положительного ВИЧ-статуса не должно указывать на наличие состава уголовного преступления.
Вопрос состоит в сбалансированности руководящих принципов. Уважение самостоятельности людей означает, что - по общему правилу - государство не должно вмешиваться в чье-либо решение об участии в действиях, которые могут причинить вред им самим (например, в результате незащищенного секса). В то же время нечестность, которая может причинить серьезный вред, подрывает возможности для принятия самостоятельного решения.
Наказание за намеренный обман имеет целью предупреждение передачи ВИЧ-инфекции благодаря (возможному) сдерживающему эффекту наказания лица, которое активно вводит в заблуждение партнера с целью получения его "согласия" на рискованные действия. При отсутствии обоснования или предлога такое поведение можно характеризовать как заслуживающее морального осуждения и, следовательно, заслуживающее наказания через применение уголовных санкций.
Однако должен ли закон идти дальше и объявлять преступником ВИЧ-инфицированное лицо, которое совершает деяние с видимого согласия, не раскрывая при этом своего статуса? Другими словами, должен ли уголовный закон обязывать сообщать о наличии ВИЧ-инфекции?
В отличие от случая намеренного обмана, в случае простого сокрытия партнер ВИЧ-инфицированного лица не был введен в заблуждение, то есть его выбор в этом случае не основывается на умышленном искажении информации. В то время как содействие уважению самостоятельности может оправдывать применение уголовного наказания за намеренный обман, то для криминализации простого умолчания это является более слабым аргументом.
Более того, введение уголовного закона, требующего раскрытия ВИЧ-статуса, нанесет наиболее сильный удар по тем людям, чьи обстоятельства уже затрудняют такое раскрытие. Если придать закону столь широкое действие, в таком случае как минимум необходимо оговорить любые обязанности в отношении раскрытия ВИЧ-инфекции: закон должен подтверждать, что уголовной ответственности можно избежать, если принять меры предосторожности, направленные на снижение риска передачи инфекции (например, путем выбора менее опасного секса).
Независимо от того, ограничивается ли закон криминализацией обмана или же он простирается дальше и криминализирует факт сокрытия, в таком случае, учитывая отрицательные последствия раскрытия своего статуса для ВИЧ-инфицированного лица, уголовные санкции следует применять только в тех случаях, когда такое поведение несет в себе значительный риск передачи ВИЧ-инфекции. Это адекватным образом обеспечивает уважение самостоятельности сексуальных партнеров людей, живущих с ВИЧ, и отвечает важной цели профилактики распространения ВИЧ-инфекции, учитывая в то же время связанный с раскрытием ВИЧ-статуса риск и возможность применения альтернативных средств для уменьшения вероятности передачи инфекции.
В действительности, предоставление ВИЧ-инфицированному лицу возможности избежать уголовной ответственности путем принятия мер предосторожности является благоприятной государственной политикой: криминализация ВИЧ-инфицированного лица, которое - пусть даже не раскрывая своего статуса - фактически практикует более безопасное сексуальное поведение или иным способом стремится снизить риск передачи инфекции, будет иметь прямо противоположное действие в отношении самой цели предупреждения дельнейшего распространения инфекции.
Некоторые суды признают важность ограниченного применения уголовного законодательства только в отношении случая , когда имел место действительно "значительный риск" передачи ВИЧ-инфекции; кроме того, выдвигались предложения о том, чтобы принятие мер предосторожности, таких как использование презерватива, рассматривалось как действие, направленное на снижение риска передачи ВИЧ-инфекции в достаточной степени и не влекло за собой уголовной ответственности за сокрытие ВИЧ-статуса.
Какова должна быть степень сознательной виновности для привлечения к уголовной ответственности?
Уголовное законодательство должно определять не только запрещенное поведение, но также должно устанавливать, когда это поведение является виновным, а когда невиновным поведением.
Виновность - это вопрос психического состояния обвиняемого в момент участия в запрещенном поведении. Где проводить черту между уголовно наказуемой виновностью не всегда ясно - отчасти это будет зависеть от серьезности правонарушения. Уголовное право признает различные степени сознательной виновности, причем не все из них оправдывают уголовное преследование и наказание в любых обстоятельствах.
В целом закон признает три степени сознательной виновности: умысел, неосторожность и небрежность (в отличие от гражданской ответственности для уголовной ответственности требуется, как правило, "крайняя" небрежность). В то время как случаи умышленной передачи ВИЧ-инфекции редки, тем не менее, очевидно, что такая степень сознательной виновности чаще всего включается в сферу применения уголовного права. Распространять ли уголовное право на неосторожное пли небрежное поведение в контексте передачи/риска передачи ВИЧ-инфекции является более сложным вопросом, при решении которого необходимо рассмотреть ряд факторов:
-Степень риска, который следует юридически определить как "неоправданный", то есть когда подвергание такому риску можно приравнивать к уголовно наказуемой крайней неосторожности. Когда поведение является "существенным отклонением" от уровня осмотрительного поведения, которое ожидается от обыкновенного разумного человека, то есть, когда такое поведение можно рассматривать как уголовно наказуемое небрежное поведение.
-Снижение уровня уголовной ответственности ниже уровня умышленной передачи ли риска передачи ВИЧ-инфекции вызывает беспокойство в связи с возможностью пристрастности и предубеждения при толковании и применении уголовного закона, если ответственность будет основываться на таких сложных и нечетко сформулированных понятиях.
Независимо от того, какой уровень сознательной виновности считается достаточным для привлечения к ответственности, основные принципы справедливости, применяемые в уголовном праве, требуют, чтобы обвиняемый, участвующий в действиях, передающих ВИЧ или связанных с риском передачи ВИЧ, как минимум знал свой ВИЧ-статус, прежде чем может возникнуть какая-либо уголовная ответственность.
Более того, требование, касающееся "вины", предполагает, что для привлечения к уголовной ответственности ВИЧ-инфицированного лица такое лицо должно понимать как то, что ВИЧ представляет собой инфекцию, так и способы его передачи - то есть, он (она) должны понимать, что его (ее) поведение несло в себе риск причинения другому лицу вреда путем заражения.Несправедливо подвергать уголовному наказанию лицо, не знающее, что его поведение может причинить вред другому лицу, за исключением случаев, когда можно утверждать, что это лицо виновно в "крайней небрежности", не зная о таком риске.
На прагматическом уровне это подчеркивает необходимость осторожного подхода при применении уголовного права для того, чтобы исключить преследование за поведение, не несущее в себе значительного риска передачи инфекции.
На этическом уровне это также подчеркивает потребность в использовании сдержанного подхода, избегая криминализации в том случае, когда лицо не понимает того, что его поведение влечет за собой риск заражения. При таких обстоятельствах для обеспечения цели предупреждения передачи ВИЧ требуется не преследование, а просвещение.
Рекомендации
В данном документе представлены различные рекомендации информационного характера по выработке обоснованной государственной политики в области уголовного права и ВИЧ/СПИДа, как то:
-обеспечение защиты против дискриминации и защиты частной жизни;
-рассмотрение основополагающих причин уязвимости к ВИЧ-инфекции и действий, связанных с риском;
-обеспечение доступа к качественным услугам по консультированию и тестированию на ВИЧ и по оказанию помощи в целях снижении риска;
-обеспечение доступа к лечению после инфицирования;
-отмена или внесение поправок в законы, которые препятствуют проведению профилактики, предоставлению ухода, лечения и поддержки в связи с ВИЧ-инфекцией;
-использование принудительных мер только в качестве крайней меры;
-определение параметров применения уголовного права в целях ограничения его необоснованного применения;
-обеспечение гарантий против неправильного осуществления полномочий и применения законов в области здравоохранения;
-установление руководящих принципов для органов обвинения в целях исключения неправильного применения уголовного права;
-предоставление юридической помощи и услуг; обеспечение права на получение консультаций;
-просвещение работников судебной системы, полиции, прокуратуры и адвокатов ответчиков;
-обеспечение справедливости процессуальных действий;
-обеспечение конфиденциальности медицинской информации/информации, предоставленной в ходе консультировании;
-обеспечение конфиденциальности в ходе процессуальных действий.