Отношение к ВИЧ-позитивным в России в докладе для ООН приравнивается к пыткам
увидеть комментарии (0)
23.07.2018
Источник: «Отношение к ВИЧ-инфицированным в России приравняли к пыткам в докладе для ООН» | http://ru.rfi.fr/rossiya/20180720-otnoshenie-k-vich-infitsirovannym-v-rossii-priravnyali-k-pytkam-v-doklade-dlya-oon | Альтернативный доклад Комитету ООН против пыток, 64-я сессия, Женева. 23 июля 2018 г. | http://rusaids.net/wp-content/uploads/2018/07/Alternativnyj-doklad-Komitetu-OON-protiv-pytok..pdf |
Идея доклада возникла на состоявшемся в июне первом в России Форуме людей, живущих с ВИЧ. Один из авторов доклада Александр Ездаков.
Александр Ездаков: В начале июня состоялся первый в России форум людей, живущих с ВИЧ. Собрались сто активистов из разных регионов. Обсуждали ряд вопросов, и в том числе было решено обратиться с таким докладом. Очень много говорят я выражаю свою точку зрения о работе с уязвимыми группами. С ними надо работать обязательно, но почему-то начинают забывать о людях, которые просто живут с ВИЧ, которые не относятся к этим группам. Которые не употребляли наркотики, которые не занимались секс-работой, не относятся к трансгендерам и мужчинам, имеющим секс с мужчинами. Таких людей очень много, и они решили объединиться. Люди, живущие с ВИЧ в России, изначально подвержены сильной дискриминации. Когда-то из недр Минздрава прозвучало: «ВИЧ чума 20 века». И это до сих пор у людей в умах живет, что ВИЧ чума, что ВИЧ это наркоманы, секс-работники, те маргинальные слои общества, которые находятся на своеобразном дне. Но ВИЧ уже давно вышел из маргинальной группы, уже больше 50 процентов передачи идет половым путем. Академик Покровский в 2016 году сказал, что среди ВИЧ-позитивных есть достаточно известные люди с высоким положением в обществе и государстве.
RFI: Как вы собирали информацию для доклада?
Попросил коллег прислать кейсы, кому какие известны. Скайп организовали, рассказали о ситуации. Мониторил СМИ. Особо и искать не надо было, если мы в теме, и многие вещи для нас лежат на поверхности, знаем, где найти источники. В этом докладе все случаи обозначены, задокументированы либо юристами, либо общественными организациями, СМИ.
Каковы основные тезисы доклада?
Почему мы связали ВИЧ и пытки, потому что пациенты с ВИЧ очень зависимы от государства: не будет таблеток, не будет лечения мы все умрем. Основное некачественный, плохой доступ к лечению ВИЧ в местах лишения свободы, в нарушение статьей 1 и 16 Конвенции против пыток. Второе это доступ к лечению по месту фактического пребывания, а не по месту регистрации. Есть регионы, как Москва, где с временной регистрацией гражданин России не может встать на учет в СПИД-центр начиная с 2013 года. Люди, кому далеко ездить, не проходят диспансеризацию, не начинают своевременно терапию.
И как они решают эту проблему?
Кто делает регистрацию в Подмосковье, идет в Московский областной центр, кто ездит домой, кто идет в частную клинику, а кто вообще никуда не идет и прекращает лечиться. Мои коллеги сопровождали несколько человек, прошли все судебные инстанции, везде суды отказали. Женщина жила во Владивостоке, имеет там жилье, постоянную регистрацию, приехала в Москву. Нашла там работу, сняла жилье, сделала временную регистрацию. Естественно, решила воспользоваться своим правом встать на учет по месту фактического пребывания. Но московский департамент здравоохранения ей отказал в постановке на учет. Ей теперь приходится либо мотаться во Владивосток, либо платно сдавать тесты здесь, пересылать врачам и оттуда получать препараты. Представляете расстояние Москва-Владивосток? Она раздумывает, идти в суд или нет. Потому что, по практике Тверского суда, они во всех исках отказали, кассационные инстанции тоже не встали на сторону пациентов.
Как вы думаете, общество понимает важность этой проблемы, осознает ли тот факт, что люди с ВИЧ, не получающие терапию, являются источником распространения вируса?
Вы совершенно правильно говорите. Если своевременно человек с ВИЧ-инфекцией не начинает прием препаратов, которые подавляют вирусную нагрузку, он действительно опасен для своего партнера. Человек, который принимает терапию РВТ, у него вирусная нагрузка подавлена, он для своего партнера не опасен. По этому поводу есть несколько клинических исследований. Лечение ВИЧ-инфекции это не только лечение ВИЧ, но и профилактика распространения ВИЧ. Большинство, я думаю, этого не понимают, если они даже не знают о путях передачи.
Чья в этом вина, на ваш взгляд?
Александр Ездаков: Есть вина государства, министерства здравоохранения, которое должно заниматься санитарно-просветительской работой. Но я не снимаю вины с самих граждан. Потому что, если государство какую-то информацию не доносит, каждый должен беспокоиться о том, чтобы узнать о том, как обезопасить себя от различных вирусов и бактерий.
Соавтором доклада является Наталья Устюжанина из Тюмени. Она специализируется на проблемах заключенных с ВИЧ.
Наталья Устюжанина: Я была во втором созыве Общественно-наблюдательной комиссии, как раз занималась жалобами людей, живущих с ВИЧ, находящихся в местах лишения свободы. Несмотря на то, что я вышла из ОНК, я до сих пор занимаюсь этим вопросом. Например, есть у нас жалоба молодого человека, который сидит в Тюмени, срок у него достаточно большой, и на протяжении всего этого времени он борется. На свободе ему была назначена терапия, подобранная под его заболевание, специфику. Когда он поступил в МЛС, ему назначили те препараты, которые на свободе ему были отменены, потому что не подошли. То есть была бесконечная куча жалоб, и наших выездов, и приглашения наших специалистов. Он уже даже подавал в ЕСПЧ, он есть в нашем докладе. Результат таков: когда он туда садился, у него было четыре вторичных заболевания, сейчас у него их 11. И все это приобретено на фоне не оказанного своевременно полноценного и качественного лечения.
В чем причина этой ситуации?
Во-первых, в том, что у нас там изначально нет квалифицированных кадров. Во-вторых, они не заинтересованы в оказании должного лечения. У нас вышел закон, что человек со стадией 4В может подать на освобождение. Потому что это считается уже очень тяжелая стадия. То есть врач из СПИД-центра ставит стадию 4В, а в МЛС (местах лишения свободы) переставляют на 4Б и не выпускают. В большинстве своем там два фактора: первое халатность. А второе это как дополнительное наказание. Почему мы пишем про пытки? Именно потому что ВИЧ-инфицированный он и так полностью зависит от государства, а люди в МЛС вдвойне. Они уже не могут отстаивать свои права, потому что они окажутся просто без препаратов. То есть они прямо издеваются этим. Например, есть препарат, который дает диарею, и у него это прописано, что в большинстве случаев побочный эффект диарея. Назначают этот препарат человеку, у него начинается диарея. А у них же идут там утренние и вечерние построения, над человеком начинают издеваться, он не может сдерживать, у него происходит диарея, все начинают от него, естественно, отворачиваться, потому что от него пахнет. Что вынужден делать заключенный? Он, естественно, просто отказывается от препарата. Смены схемы ему не производят.
Кто несет ответственность за эти издевательства, и кто в силах прекратить их?
Наталья Устюжанина: Это однозначно ФСИН, в частности, это ответственность их медицинской структуры. Здесь повлиять могут только совсем высокопоставленные руководящие. То есть либо непосредственно самый главный генерал, либо аппарат правительства, президент.
В подготовке доклада принимал участие и адвокат, ведущий аналитик по правам человека Канадской правовой сети по ВИЧ/СПИД Михаил Голиченко. По его мнению, шанс на то, что Комитет ООН выделит данную проблему в своих рекомендациях российским властям, крайне мал.
Михаил Голиченко: Если Комитет сделает рекомендацию по людям, живущим с ВИЧ в частности, основная рекомендация, которую я бы ожидал и рассматривал как достижение признание особой уязвимости людей с ВИЧ к жестокому обращению. Соответственно, признание, что им требуется особая защита от пыток, особенно в МЛС. Особенно для людей, которые дополнительную маргинализацию в себе несут, например, мигранты.
Это действительно как-то повлияет, например, на положение российских заключенных с ВИЧ?
Что касается людей, живущих с ВИЧ в МЛС, все необходимые стандарты уже есть. Есть и решение ЕСПЧ по этому вопросу, в принципе, здесь уже все довольно понятно. Доступность все равно улучшается. Но, с другой стороны, это всегда волны, один шаг вперед два шага назад. Доступ к антиретровирусной терапии для людей, живущих с ВИЧ в МЛС, существенно улучшился, если брать последние 10 лет.
То есть люди, от которых зависит, получат ли заключенные лечение, действительно восприимчивы к рекомендациям и решениям международных инстанций ЕСПЧ и структур ООН, в частности?
Никак они не восприимчивы. Это для них, как рекомендация с Марса. Однако все эти рекомендации, аргументы, которыми мы пользуемся и в судах, и в переписке с администрацией президента, с Думой, какой бы она ни была, с властями на местном уровне это такие капли, которые, в общем-то, придают нашей позиции официальный юридический конституционный смысл.
От чего зависит, даст Комитет соответствующие рекомендации России или нет?
Россия страна, где пытают, Америка страна, где пытают. И пытки находятся в основе государственной политики по отношению к большим группам населения. К сожалению, работа Комитета против пыток выстраивается в такой атмосфере, где для государств чем хуже, тем лучше. От России есть доклады, которые подали, допустим, нижегородский Комитет против пыток или «Общественный вердикт». Там прямо жестокая жесть, паяльник в заднице, про пытки типа как в «Дальнем» или в копейской колонии. Когда Комитет имеет доклады о явных проявлениях пыток, и они носят массовый характер, наш доклад по людям с ВИЧ, по потребителям наркотиков, несмотря на то, что он затрагивает миллионы людей, для Комитета это все-таки не такие яркие проявления. Наша основная проблема в том, что у Комитета ограничено количество знаков для заключительных рекомендаций в сторону России. Там всего 1012 страниц, не больше. И в эти страницы они пытаются воткнуть максимум самой жести. Геи в Чечне, вообще, вся Чечня это черная дыра с точки зрения пыток. Северный Кавказ, что там ФСБ-шники там делают. И нам попытаться туда втиснуться это, конечно, очень сложно.
Но в целом как вы оцениваете шансы?
Довольно низкие, потому что в России с точки зрения пыток все только ухудшилось, и на фоне этой жестокости наш шанс, к сожалению, очень маленький.
назад